TEC: Европа на всех парах несется к неутешительному подведению итогов.
Скандал с групповыми изнасилованиями в Великобритании показывает, что насаждавшийся десятилетиями либерализм — предсмертная записка западной цивилизации, пишет TEC. Этот не утихающий скандал олицетворяет кризис, постигший все либеральные демократии Запада, уверен автор статьи.
Я только что вернулся из трехдневного путешествия по Афону, монастырскому анклаву на полуострове на северо-востоке Греции. Попасть на Афон и окунуться в его древнюю монашескую культуру — значит выпасть из времени как минимум на несколько дней. Спуститься с горы и вернуться в мир — значит вернуться в историю. А в наши дни история движется стремительно — причем Европа на всех парах несется к неутешительному подведению итогов.
Что еще можно сказать о скандале с исламскими бандами насильников, пошатнувшем Великобританию? Этого мало. Чтобы начать исправлять многочисленные ошибки страны, которую прокляли собственная элита, правительство, ученые круги, СМИ и другие институты, должно произойти нечто еще более существенное.
В среду на заседании парламента, посвященному так называемому “часу вопросов” премьер-министра, лидер тори Кеми Баденок выставила Кира Стармера полным дураком, а тот лишь юлил и изворачивался, пытаясь увильнуть от ответственности за творящиеся бесчинства. Но верно и то, что партия самой Баденок, сидевшая у власти с 2011 года (когда вышел первый разоблачительный репортаж лондонской газеты «Таймс», за которым последовали и другие) вплоть до победы лейбористов прошлой осенью, не сделала ничего существенного для решения этой проблемы. Между тем кризис поразил всю британскую элиту вплоть до короля Карла, который сел в калошу со своим рождественским обращением, бубня избитые банальности о том, что наша сила — в “разнообразии”.
Не утихающий скандал в Британии олицетворяет кризис, постигший все либеральные демократии Запада, чьи лидеры и институты угодили в плен собственной идеологии и не только не смогли решить накопившиеся проблемы (ни действием, ни даже бездействием), но и усугубили их.
Первой оказалась католическая церковь. С 2002 года, когда начали раскрываться истинные масштабы сексуального насилия над детьми со стороны клира (и его замалчивания), начиная с трагедии в Бостоне, иерархи церкви ведут себя поистине прискорбно. Да, последовали некоторые давно назревшие реформы, а извинений прозвучало достаточно, чтобы заставить целую полку в библиотеке Ватикана. Однако папа Франциск продолжает укрывать сексуальных насильников, которым благоволит и всячески потакает. На прошлой неделе он назначил архиепископом Вашингтона сверхлиберального кардинала Роберта Макэлроя из Сан-Диего, хотя тот, вне всяких сомнений, закрывал глаза на сексуальные бесчинства своего наставника, опального бывшего кардинала Теодора Маккаррика.
Однако моральный авторитет католической церкви рухнул, и она продолжает терять паству. А папа и другие иерархи действуют так, словно им все нипочем. Европе угрожает исламское насилие — как со стороны террористов, так и того рода, которым промышляют банды насильников — а Франциск продолжает нахваливать ислам и осуждать “исламофобию”, а также пенять европейцам, которые противятся массовой миграции.
И он не одинок. Скандал с бандами насильников в Великобритании доказал, что британские чиновники — от премьер-министра до местных советов и полицейских — раз за разом бросали в беде белых девушек из рабочего класса, которых накачивали наркотиками и насиловалипакистанцы. Они делали это из страха прослыть расистами. Они делали это из пламенной верности либеральной идеологии, один из краеугольных постулатов которой гласит, что всякая культура, кроме собственной, прекрасна, чудесна и требует преклонения. Поступать иначе — не что иное, как нетерпимость и ксенофобия.
Мы это уже проходили. В своей выдающейся книге 2023 года “Чудо противостоит неизбежности” Гэри Сол Морсон, ведущий исследователь русской литературы, рассуждает о том, как русские романисты и писатели 19-го и начала 20-го веков решали большие вопросы, которые будут преследовать нас весь 20-й век — и не оставляют и поныне.
По словам Морсона, конфликт писателей того периода развернулся между реальностью и идеологией. Иными словами: должны ли мы стремиться увидеть жизнь такой, какая она есть, или такой, какой должна быть?
Те, кого Морсон называет “великими реалистами” — Толстой, Достоевский, Чехов и другие — призывали говорить правду, не считаясь с тем, что она может оскорбить чьи-то воззрения и взгляды. Их противники — писатели, чьи имена сегодняшний Запад практически позабыл, — считали, что искусство и литературу следует оценивать по идеологическим меркам.
В середине 19 века в России возник новый класс: так называемые “интеллигенты” — примерный аналог наших “просветленных” ученых, журналистов и их сторонников, заполонивших все учреждения. Одно образование еще не делает человека интеллигентом — нужна общая преданность прогрессивной идеологии. Даже если человек в чем-то не согласен с интеллигентом, он предпочитает помалкивать, чтобы сберечь свою карьеру и репутацию. Как говорит один из персонажей Тургенева: “Теперь даже люди, в душе не любящие прогрессивных идей, должны показывать вид, что любят их, для того чтобы иметь доступ в порядочное общество”.
Звучит знакомо, не правда ли? Одна эта строка объясняет, почему так много в принципе разумных людей — даже консерваторов — помалкивали о бандах насильников, массовой миграции и других бедах, от которых страдали в основном те, кто не вхож в “порядочное общество”, — например, белые английские девушки из рабочего класса.
Со временем русская интеллигенция пришла к идеализации “народа”, исходя не из того, каким он был на самом деле, а сотворив себе некий образ, чтобы справиться с гнетущим чувством вины за собственные привилегии. Цитируя произведения двух менее известных русских писателей, Морсон утверждает, что они “наглядно демонстрируют, чем чревато ставить во главу угла чувство вины”. “Под его давлением люди могут принимать решения, сулящие психологическое облегчение, даже если оно не только не помогает, но явно вредит жертвам, перед которыми эта вина ощущается”, — пишет он.
Чтобы помочь британской элите почувствовать себя лучше, всю страну пришлось разрушить — массовой миграцией и сознательным замалчиванием злодеяний небелых британцев. (Та же логика объясняет разгул гендерной идеологии, которая искалечила на всю жизнь детей с гендерной дисфорией.) Как объясняет Морсон в леденящих душу подробностях, едва придя к власти после революции 1917 года, утописты из русских левых принесли в жертву жизни десятков миллионов ни в чем не повинных людей, чтобы воздать должное идеологическому принципу. Однако, как предвидел Достоевский — он и только он, по мнению Морсона, — семена массовых расправ 20-го века были посеяны еще в трудах прогрессистов века 19-го.
Пережитое Британией — и, кстати, это участь многих других европейских стран — это цена утопических идеалов их либеральных элит, причем как левых, так и правых. В конце концов, чем был пресловутый лозунг канцлера Германии консерваторши Ангелы Меркель “Мы справимся”, с которым она в 2015 году открыла европейские шлюзы для мигрантов, если не проявлением либерального утопизма? Сегодня Британия получила беззубое лейбористское правительство отчасти потому, что, находясь у власти, консерваторы, вопреки своим громким декларациям, продолжали жить пустыми убеждениями.
Поруганные британские девушки из рабочего класса — это цена, которую люди платят за либеральную идеологию. Морсон пишет, что великие русские реалисты в своих романах опровергали прогрессивные теории, не критикуя их напрямую, а демонстрируя, чтó значит жить по ним. Что ж, вот Британия и получила практический ответ — а с ней и все остальные европейские страны, страдающие от разгула мигрантов-насильников и безнаказанности других преступников.
Скандал с групповыми изнасилованиями явственно показывает, что либерализм в той трактовке, которая насаждалась на Западе десятилетиями (в отличие, например, от венгерской), — это предсмертная записка всей западной цивилизации. И Великобритания, и Европейский союз стремительно приближаются к точке, где придется что-то решать.
Катастрофическая расплата станет крайне болезненным испытанием. Но еще хуже будет, если вместо катастрофической расплаты мы лишь покорно и безропотно вступим в долгую и варварскую ночь истории.
Мы уже видели, чтó случилось с Россией, когда руководители презрели предостережения ее Достоевских. То же самое касается и нас сегодняшних. Это происходит на наших глазах. Запад полыхает, а всякие Стармеры, Шольцы, Макроны, Фон дер Ляйены и даже Папа Римский сидят сложа руки.
На Афоне один священник сказал мне, что тамошние монахи настолько оторваны от мира, что даже о начале Второй мировой войны узнали с опозданием. Я не уверен, что это правда, но, ощутив, насколько они отрезаны от внешнего мира даже в эпоху интернета (причем совершенно сознательно), это как минимум правдоподобно. Но у монахов в их средневековой крепости еще есть оправдание не замечать происходящего в мире за пределами их личных горизонтов.
У нас же таких оправданий нет.
Автор — Род Дреер
