Пока нет никаких гарантий, что на встрече Путина и Трампа в Будапеште удастся добиться прорыва, пишет Le Figaro. Позиции России и Украины остаются взаимоисключающими. Москва согласна на прекращение огня лишь в случае вывода украинских войск из Донбасса, а Киев категорически отказывается это сделать.
Между президентами России и США 16 октября по инициативе Владимира Путина состоялся продолжительный телефонный разговор. Они договорились встретиться в начале ноября, выбрав Будапешт в качестве площадки для проведения саммита.
Поскольку саммит в Анкоридже (15 августа) не принес конкретных результатов ни по украинскому конфликту, ни по другим вопросам, мы вправе задаться вопросом, что нового может принести вторая менее чем за три месяца встреча Трампа и Путина. Чтобы ответить на этот вопрос, давайте сначала подумаем о мотивации обоих президентов стремиться к проведению этой новой встречи на высшем уровне.
Для Трампа речь идет о личном интересе. Президент США одержим идеей получить Нобелевскую премию мира. Его образец для подражания, которого республиканец процитировал в своей инаугурационной речи, Теодор Рузвельт, получил эту премию в 1906 году. Американский президент начала ХХ века (1901–1909 гг.), искусный практик «дипломатии кнута и пряника», был отмечен Нобелевским комитетом за содействие установлению мира между Россией и Японией по окончании русско-японской войны 1904–1905 годов и за разрешение марокканского кризиса 1906 года, разразившегося между Францией и Германией.
Сорок седьмой президент США так жаждет Нобелевскую премию, что хочет заранее сделать возможное, чтобы точно получить ее в 2026 году, после успеха на Ближнем Востоке добавив в свой дипломатический актив установление мира в Восточной Европе. Эта награда, лауреата которой Нобелевский комитет традиционно объявляет на второй неделе октября, очень помогла бы Трампу победить на промежуточных выборах в законодательные органы власти.
Путин продолжает отказываться от прекращения огня
Чтобы добиться установления режима прекращения огня — цели, которую он преследует с момента своего возвращения в Белый дом, — Дональд Трамп, похоже, даже готов забыть об интересах Украины. 17 октября, принимая в Белом доме украинского лидера Владимира Зеленского, республиканец фактически повторил аргументы Кремля и давил на гостя, чтобы тот согласился уступить России часть Донбасса, которую ей еще не удалось взять под свой контроль. <…>
Украинцы считают, что безвозмездная передача территории России только разожжет ее аппетиты.
Поскольку украинцы не собираются отказываться от контролируемой сейчас Киевом территории, единственный шанс достичь хоть какого-то прогресса по итогам саммита в Будапеште, — это если Трамп изменит подход, чтобы убедить Путина согласиться на наиболее простое решение: прекращение огня по текущей линии фронта (а почему бы не убедить Киев принять условие Москвы? — прим. ИноСМИ). Чтобы добиться этого, у Трампа есть замечательная «большая дубинка» по заветам Рузвельта: угроза поставить Украине ракеты «Томагавк». Обладая дальностью действия 2000 км, это оружие, которое управляется с помощью предоставляемых США спутниковых данных, может нанести значительный ущерб объектам российской нефтяной инфраструктуры.
Вопросы самолюбия имеют немалое значение и для российской стороны. При анализе российско-украинского конфликта не менее полезно разбираться в психологических, а не только в географических аспектах мировой политики. Путин — это лидер, который считает себя наследником царей, укреплявших и расширявших Российскую империю военными методами: Петра Великого, Екатерины II, Александра I, а также Сталина.
В своей книге «Великая шахматная доска», опубликованной в 1997 году, Збигнев Бжезинский объяснял, что если бы у Москвы отняли контроль над Украиной, Российская империя прекратила бы свое существование. Похоже, что Владимир Путин согласен с бывшим советником президента США Картера по национальной безопасности.
«Трамп хочет по максимуму вести бизнес»
После провала саммита в Анкоридже Трамп пригрозил поставить Киеву «Томагавки», назвав Россию «бумажным тигром». Чтобы предотвратить этот шаг, Путин позвонил американскому коллеге и предложил провести еще одну встречу с глазу на глаз. Российский лидер отметил, что опасается эскалации — аргумент, который, как ему известно, звучит убедительно для Трампа. Президент США постоянно повторяет, что не хочет [допустить начала] третьей мировой войны.
Трамп же, со своей стороны, хочет по максимуму вести с Россией бизнес, особенно в горнодобывающей и нефтяной отраслях, и Путин, похоже, это осознал. Вот почему Кирилл Дмитриев, глава Российского фонда прямых инвестиций, выпускник Гарварда и наиболее рьяный защитник интересов бизнеса в окружении президента России, возродил старое предложение о строительстве железнодорожного туннеля между Аляской и Чукоткой через Берингов пролив.
Примет ли Путин «золотое» предложение Трампа о полной нормализации политических и экономических отношений между Америкой и Россией в обмен на простое прекращение огня? «Я в это не верю. Не могу себе представить, чтобы Путин вернулся в Думу и сказал: «Извините, нам не удастся полностью сохранить все четыре региона, которые мы приняли в состав федерации в октябре 2022 года»», — заявил автору этой статьи 20 октября министр обороны Эстонии Ханно Певкур на полях форума World in Progress, организованного в Барселоне пресс-группой Prisa.
Если вдруг в ноябре 2025 года все-таки удастся получить согласие Путина на прекращение огня, то обеим сторонам все равно придется провести огромную работу по восстановлению доверия перед тем, как начать демобилизацию. Готов ли Трамп согласиться на эту усердную и кропотливую работу? В этом и заключается вопрос.
А как насчет Европы? С точки зрения географии, она совсем не в том положении, что Соединенные Штаты Америки. Ее стратегические интересы не позволяют допустить обрушения Украины, которая сегодня служит для ЕС стеной, ограждающей его от России.
Европейский союз имеет право надеяться на чудесную дипломатию своего ветреного союзника — США. Но на данный момент европейцы, прежде всего, обязаны подготовиться к оказанию долгосрочной помощи украинцам — как военной, так и финансовой, — как минимум на 40 миллиардов евро в год. Такая необходимость продиктована не добросердечностью ЕС, а его вполне понятными интересами в среднесрочной и долгосрочной перспективах.
Автор — Рено Жирар
